50 лет назад мир узнал о Масаде. О да, сама крепость была построена на 2 тысячи лет раньше и прославилась благодаря Йосифу Флавию, написавшему о ней в седьмой книге “Иудейской войны”. И археологические раскопки там велись задолго до 1963 года. Но именно экспедиция, организованная Игалем Ядином, привлекла пристальное внимание к древней цитадели. 

Ультра-патриоты со мною не согласятся, но сама по себе Масада не так уж интересна – время обгладывает руины, стирает и обезличивает их. Ходить по набатейским городам и еврейским поселениям времен Второго храма скучно. Увидев одни развалины, ты уже видел их всех и интереса эти низкие стены больше не вызывают. Нужен кто-то, кто своей энергией снова сумеет снова вдохнуть в них жизнь.
В этом смысле нам повезло: археолог д-р Гай Штибель – сумасшедший ученый в лучшем понимании этих слов. Он занимается исследованиями Масады свыше 20 лет и может, как герой фильма “Шестое чувство”, сказать I see dead people – “Я вижу мертвых людей”. Для Штибеля жители Масады – при Ироде и позже, при сикариях – живее всех живых, он знает их имена, знает, где они жили и чем занимались, что ели, что носили и чем болели.
Еще одна цитата, которая вспоминается во время разговора с археологом – It’s good to be the king, “Хорошо быть королем”, она звучит в фильме Мэла Брукса “Всемирная история”. Штибель неоднократно повторяет эти слова, когда рассказывает об Ироде Великом, но при этом он совершенно серьезен, потому что быть королем действительно хорошо и скоро вы в этом убедитесь.

Гай Штибель

Информации о Масаде в интернете хватает, поэтому буквально в двух словах: крепость, заложенная хасмонеями в I веке до н.э.,  находится на плоской скале высотой 450 метров, расположенной рядом с Мертвым морем. В 25 году до н.э. Ирод Великий превращает захудалый укрепленный пункт в свою резиденцию – и только там этот потомок идумеев, принявших иудейскую веру, чувствовал себя спокойно. Потом царь умер, в крепости появился римский гарнизон, а затем грянуло восстание. В 66 году гарнизон вырезали, а в 67-м в крепости обосновались повстанцы. В 70-м пал Иерусалим, в 73-м Масада осталась последней крепостью сикариев. Когда римляне разрушили стену, ее жители, как рассказывает Йосиф Флавий, совершили массовое самоубийство.
В сионистском нарративе цитадель занимает важное место – она стала символом несгибаемого мужества. Русскоязычные израильтяне, проникнувшись этим нарративом, успели немало написать о Масаде, вот одна из самых характерных цитат: “В России каждый знает слова политрука Василия Клочкова: “Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!”, … В Израиле лозунг: “Масада больше не падет!” стал общенациональным”. Там же можно встретить фразу “И тогда начались 1000 дней Масады, те 1000 дней, которые вписали ее в книгу вечности”. Только не надо думать, что такой подход характерен только для бывших соотечественников политрука Клочкова. В 1942 году, когда  существовала реальная опасность, что танки Роммеля прорвутся в Палестину, в еврейском ишуве был разработан план “Масада на горе Кармель”, – создание укрепрайона в районе Хайфы, где должны были собраться все евреи Святой земли и стоять насмерть.
Взгляд Гая Штибеля на Масаду сложнее:
– С одной стороны, царь Ирод Великий со всеми своими богатствами и дворцами, с нововведениями, которые сохраняются в нашей жизни и сегодня… даже традиция пить вино в пасхальный седер полулежа, наклоняя тело влево (стилизация под греческий пир, “симпозиум”)… С другой стороны – сикарии, последняя крепость, обороняющаяся против римлян, политика, еще более запутанная, чем сегодня – саддукеи, фарисеи, ессеи… И все это завязано на Масаду. Эта крепость – настоящий микрокосм.
В зале перед фуникулером, поднимающий туристов на вершину горы, Штибель рассказывает про то, как 50 лет назад начались раскопки, организованные Игалем Ядином, знаменитым археологом и не менее знаменитым военачальником. Они проводились в 1963-65 годах, в них участвовали около 3000 добровольцев из 28 стран.  За три сезона эти люди проделали работу, на которую в обычных условиях понадобилось бы 25-26 лет. Результаты этих раскопок обрабатываются и публикуются до сих пор!
Понятно, что добровольцам было запрещено уносить что-либо, более того, им даже фотографировать запрещалось, и они дружно снимали палатку Ядина и стоявшие возле нее башмаки.
– Не забывайте, это начало 60-ых, Израиль где-то на задворках общественного сознания, – говорит археолог. – Беспрецедентный случай, когда люди платят деньги, чтобы участвовать в раскопках, при этом они живут в палатках, никуда не отлучаясь… У меня есть меню добровольцев, это хлеб, маргарин и варенье, в основном, яйца и мясо раз в неделю. Но глаза у этих людей до сих пор вспыхивают, когда они вспоминают об экспедиции. Кто-то из них был там всего две недели, но и этого ему хватило, чтобы влюбиться в археологию и сделать это делом всей своей жизни. Кто-то встретил там свою судьбу и для него раскопки закончились свадьбой.

4 декабря в Масаде состоятся массовые мероприятия, посвященные 50-летию. Туда приглашены и участники раскопок. Сегодня это люди в возрасте 70-80 лет, но больше сотни уже отозвались и пообещали приехать.
На память о той экспедиции нам осталось еще кое-что. Во время раскопок в одном из дворцов Ирода, Ядин нашел несколько финиковых косточек. Одну из них он передал Мордехаю Кислеву в лаборатории археологической ботаники университета Бар-Илан. Кислев решил, что речь идет о виде финиковой пальмы, который уже не встречается в Израиле. Потом такое же заключение дали швейцарские ученые. Скорее всего, финик съел кто-то из защитников Масады, а что дело было во дворце, так он к тому моменту превратился в общежитие. 
В 2004 году косточку прорастили в центре природной медицины при больнице “Адасса” в Иерусалиме. А в 2011-м пальму, которая уже вымахала почти на 3 метра, пересадили в почву в кибуце Кетура.
Это не единственное живое напоминание о раскопках. Штибель показал найденный в Масаде гребешок для вычесывания вшей. Вошь тоже нашли и сейчас дружно исследуют большим коллективом. Вообще, сохранность объектов материальной культуры в климате Мертвого моря изумительная, не так уж и много есть в мире археологических объектов, о которых удалось составить столь четкое представление, как о Масаде. Археолог знает многих жителей цитадели по именам, например, на обломке кувшина, в котором хранилось зерно, можно прочитать имя его хозяина – Шимон Бар-Йоэзер.

– А это 70-литровая амфора из-под вина, – продолжает Штибель. – На ней написано, что это вино урожая 19 года до н.э., название вина, название винодельни-бутик в районе Кампаньи (Италия). Написано и кому оно было доставлено: Ироду, царю Иудеи. И это многое говорит о стране, о ее экономике. Как ты одет, как ты себя ведешь, говорит, кто ты. Так это сегодня, так это было во время римлян. Тогда, кстати, тоже любили брэнды.
Ирод – персонаж неоднозначный, Гай осторожно напоминает про то, что он хранил тело своей умершей жены Мирьям в меду и, не исключено, предавался некрофилии. И тут же добавляет, что Ирод был великим строителем – дороги, инфраструктура, Второй Храм, Кейсария. А любимым его детищем, которое он возводил всю жизнь, была Масада.
– Человек – это то, что он ест. Посмотрим, что ел Ирод. Гарум – рыбный соус, лучший сорт, самый дорогой в мире, что-то вроде сегодняшней черной икры. Во дворец Ирода его доставляли из южной Испании. В конце трапезы ел яблоки, но не местные, а яблоки в вине, привезенные из района Неаполя. It’s good to be the king!
Но это и ответственность. Ирод отвечает за то, что мы и по сей день моемся определенным образом, едим определенным образом, определенным образом отмечаем пасхальный седер. Он был первым, кто начинает прививать культуру отдыха – привычку ходить, туда, где зрелища, то есть в театр. Комедия, трагедия – эти жанры возникают как раз тогда в Риме и Греции. Стараниями Ирода про них узнают и в Иудее. Он строит ипподром в Кейсарии, один из лучших. Он открывает сауны с купальнями, их три только в Масаде: одна общественная и две царские. Тут есть бассейн и сложная система водоснабжения для наполнения этого бассейна, чтобы царь, изредка навещавший Масаду, мог искупаться. It’s good to be the king!
Йосиф Флавий говорит, что в Масаде, когда ее штурмовали римляне, находились 967 человек. Из них 960 покончили с собой, а 2 женщины и 5 детей спрятались в пещере, они-то и рассказали победителям о последних мгновениях жителей крепости. Штибель говорит, что в Масаде не было сикариев, но были фарисеи, были оставшиеся не у дел коэны, были ессеи, которые пришли из Кумрана, Масада из блистательной царской резиденции превратилась в лагерь беженцев, дворцы стали коммуналками, а их отделка пошла на лачуги, выросшие вдоль крепостной стены.
Археолог также рассказывает, что именно в Масаде Ядин впервые нашел микву и описал ее устройство. После этого их начали находить на раскопках всех еврейских поселений. Миквы Масады исследовали раввины и признали, что восставшие не пренебрегли ни одним из правил. А вот туалетов в крепости не было – даже при блистательном Ироде. А уж какой дух стоял в цитадели потом, когда начался наплыв людей, даже вообразить трудно. То же самое было, кстати, и в Иерусалиме – выгребные ямы находились за крепостными стенами. Этот район все отлично знают, а многие даже любят делать там шоппинг. Ну да, это Мамила.
Как и положено ученому, Штибель не может не ниспровергать мифы, даже если они относятся к базовым, на которых держится национальное самосознание. Так, он убежден, что для римлян штурм Масады был просто “еще одним боем”. Еще во времена Ядина считали, что сооружение насыпи, по которой к стене подвели осадную башню, заняло три года – с 70 по 73-й. Но новые исследования показали, что большая часть холма имеет естественное происхождение, и объем работ был гораздо меньше. Римляне могли управиться с ними за два месяца. А когда башня подошла к стене, шансов у защитников крепости не осталось. 
– Меня заинтересовало, почему об осаде Масады так мало упоминаний, – говорит археолог, – Раньше была популярна такая точка зрения, будто это сделано специально, чтобы изгладить саму память о восстании. Но у римлян был иной взгляд на вещи – трудные военные кампании, увенчавшиеся успехом, были поводом для гордости. Другое дело, если штурм не был чем-то выдающимся. В пользу довода о том, что кампания была скоротечной, говорят и экономические доводы. Вокруг Масады есть следы  8 римских лагерей, где могли находиться до 8 тысяч человек. Организовать снабжение такого большого войска в пустыне – трудная задача, поэтому понятно, что со штурмом не медлили. 
Но зачем вообще потребовался штурм? Скорее всего, и здесь причина чисто экономическая – повстанцы из Масады совершали набеги на Эйн-Геди, где рос чудесный афарсемон (или бальзамон). Только за те годы, что шло восстание, Рим заработал на продаже афарсемона 800 тысяч сестерциев – огромные деньги по тем временам. Из-за сикариев бизнес оказался под угрозой, и это решило их судьбу.
Бальзамон. – благовоние, весьма загадочная субстанция, о которой не так уж и много известно. Большая часть информации о нем собрана в одной из публикаций в “Живом журнале”. Здесь можно ограничиться упоминанием о том, что его воскуряли в Храме и использовали для помазания царей. У Иосифа Флавия сказано, что корни афарсемона царю Соломону подарила царица Савская. В наши дни ничего подобного в районе Эйн-Геди не растет.
И, наконец, о самоубийстве защитников Масады. Штибель напомнил, что в 60-ые при раскопках цитадели были найдены скелеты 28 человек. После Ядина археологические изыскания продолжались, хотя и не так масштабно. Но и они не дали ничего. А ведь останков должно быть намного больше!
Есть и еще одна проблема: при Ядине обнаружили 10 остраконов с именами, в том числе с именем Элазара Бен-Яир, предводителя повстанцев. В исторических источниках это имя упоминается только один раз – у Йосифа Флавия. Таким образом, его рассказ о том, как после того, как были убиты все жители крепости, 10 оставшихся мужчин, в том числе Бен-Яир, тянули жребий, казалось бы, обрел материальное подтверждение. Но за последние годы таких черепков было найдено намного больше. Скорее всего, их назначение было куда прозаичнее – что-то вроде долговых расписок. Получается, что версия о жребии не подтверждена.
– На мой взгляд, в пользу истории, рассказанной Флавием, говорит психология, – считает Штибель, – Во-первых, тогда было совершенно иное отношение к самоубийству, так как альтернативой была жестокая смерть от руки захватчиков или рабство. Скажем, многие жители захваченного римлянами Иерусалима предпочли покончить с собой. И не стоит забывать, что Флавий пишет не для евреев, а для римлян и ему незачем восхвалять защитников крепости. Единственная причина – они действительно совершили нечто, что заставило не склонных к сантиментам римских солдат уважать их. А в целом, была или не была долгая осада и массовое самоубийство – пусть каждый решит сам, пока это вопрос веры.

Текст и фото: Гарри Резниковский


Источник: salat.zahav.ru